Посещение Рима
Главную роль в становлении Раннего Возрождения сыграло сознательное преодоление позднеготических традиций и обращение к античному наследию, которое художники, архитекторы и скульпторы ревностно изучали. Широко известен и очень характерен для XV века рассказанный Вазари случай с Брунеллески, который, услышав об античном саркофаге в городе Кортона:
«прямо в чем был, в плаще, капюшоне и деревянной обуви, не сказавшись, куда идет... отправился пешком в Нортону, влекомый желанием и любовью, которую он питал к искусству»
. Но при всей глубине знания античного искусства и обилии заимствованных из него мотивов, искусство XV века обнаружило творческую независимость от античности, мастера Раннего Возрождения использовали античное наследие со свободой утраченной уже в XVI веке.Решающую роль в развитии архитектуры Ренессанса сыграл Брунеллески. Он возродил античное понимание архитектуры, не отказываясь в то же время от средневекового наследия. Брунеллески возродил ордер, поднял значение пропорций и сделал их основой новой архитектуры. Мазаччо, Донателло, Брунеллески были далеко не одиноки в своих исканиях. Одновременно с ними в этом направлении работало много превосходных мастеров, во все времена мастера в Италии с большим интересом относились к пропорциям в искусстве, в первую очередь к соразмерности форм в архитектуре. Готические соборы уже в силу своих гигантских размеров трудно обозримы; ренессансные здания охватываются единым взглядом, что позволяет оценить удивительную пропорциональность их частей.
На ранних этапах Возрождения знакомство итальянского общества с античной культурой происходило благодаря изучению сохранившихся архитектурных памятников древности и обнаруженным рукописям. Вазари писал, что Брунеллески, продав свой участок земли, вместе со своим другом, замечательным скульптором Донателло уехал из Флоренции в Рим.
«Там, увидев величину зданий и совершенство постройки храмов, он был так поражен, что казался безумным».
Начав измерять детали и чертить планы этих зданий, оба они «не жалели ни времени, ни расходов и не пропускали ни одного места как в Риме, так и вне его — в Кампании... И Филиппо, будучи освобожден от домашних забот, так погрузился в свои занятия, что не заботился ни о еде, ни о сне, его интересовала только архитектура, причем архитектура прошлого, то есть древние и прекрасные законы ее, а не немецкие, варварские, которые были в большом ходу в его время... Он все время записывал и зарисовывал данные об античных памятниках и затем постоянно изучал эти записи. Если случайно они находили под землей обломки капителей, колонн, карнизов или фундаментов, они организовывали работы и выкапывали их, чтобы изучить надлежащим образом. Из-за того по Риму о них прошла молва, и когда они появлялись на улицах, одетые во что попало, им кричали: „Кладоискатели!" — так как народ думал, что они занимаются колдовством для нахождения кладов».
Во время поездки Брунеллески и Донателло участвовали в раскопках, обмеряли, исследовали, срисовывали и классифицировали сохранившиеся античные постройки и их декоративное убранство. Они открыли для себя античное преклонение перед красотой человеческого тела и языческую радость жизни. Результаты путешествия двух лидеров художественной жизни Флоренции обогатили современное им искусство античными мотивами и образами.
Манетти в биографии Брунеллески писал, что тот покинул Флоренцию и переехал в Рим, разочарованный поражением на конкурсе по украшению дверей флорентийского Баптистерия. Вероятно, Брунеллески был первым, кто сделал точные обмеры античных памятников. Возможно именно поиски метода наиболее точной передачи на бумаге их облика натолкнули Брунеллески на создание научной теории перспективы.
В последние годы все более подвергают сомнению достоверность сведений о ранней поездки в Рим с юным Донателло. Если Брунеллески и ездил в Рим, то это было, скорее гораздо позже, в 30-х годах, и наверняка не в связи с неудачей на конкурсе 1401 года. Также было высказано предположение, что до 1418 года Филиппо много времени проводил вне Флоренции и, возможно, вне Италии; что из-за границы он вывез свои познания в искусстве часовых механизмов и что начало архитектурной деятельности и опыты в инженерном деле были осуществлены им вне пределов Италии. Трудно объяснить то обстоятельство, что крупнейший архитектор Раннего Возрождения до сорока лет был неизвестен, а затем внезапно стал знаменитостью. Существует предположение, что он уехал в Рим, спасаясь от позора и преследований после неудачной постройки плотины при осаде Лукки.
Влияние римской классики более всего сказалось именно в поздних крупных постройках Брунеллески — флорентийских церквях Сан-Лоренцо (1442—1444 гг..) и Санто-Спирито (начата в 1444 г., закончена после его смерти в 1487 г.). Но в то же время он не был слепым подражателем античности; здания, спроектированные Брунеллески, наполнены одухотворенностью, неведомой древним.